Ездовой гном. Торг (СИ) - Страница 40

Орк прощаясь, поднял руку с открытой ладонью, повернулся уходить, но повернул голову и бросил через плечо:

- Уходите отсюда. Сейчас.

Больше он ничего не сказал, исчез за кустами. Зато Кассиди, все это время молча кусавшая губы, обрушила на меня град вопросов:

- Это что вот только что было? Я вообще ничего не поняла! И почему ты не забрал вещи? Там такая сумка была! И почему он нас послал, ведь репутация увеличилась! И...

Ургала, все это время стоявший поодаль, в несколько тяжелых шагов подошел вплотную и положил огромные когтистые лапы на плечо Кассиди и на моё. Он рыкнул, прервав поток вопросов девушки:

- Я вас никогда не убью.

Потом, словно все сказав, неторопливо пошел прочь, призывно махнув рукой. Девушка вообще открыла рот и глаза стали как блюдца.

+ 10 репутации с Ургала

Лена потрясенно рот закрыла и как робот, которому только что выжгли мозги, позволила себя увлечь под локоть следом за орком, определенно направившемся в сторону рынка. Я встряхнул ее за руку:

- Похоже наш урук-хай, тебя добил до когнитивного диссонанса?

- Ага, - ответила девушка механически.

- Не бери в голову. Э-э, в хорошем смысле этого слова! В его устах... Или правильно сказать в клыках? Это звучит все равно что «дружба навек». Орки и друг друга то режут очень охотно, даже радостно. Чем сильнее противник, тем приятнее его завалить. Это божество ихнее так велит. И сказать такое - дорогого стоит, ведь орки держат слово и очень досадуют, когда с подачи их психованного божества, нарушают его. Стараются в общем... Я доступно объясняю?

Девушка наконец отмерзла, сказала в сердцах:

- Нет! Ихний-евоный! Не доступно. Но кажется поняла. Но почему вещи то не забрал у того, Шмыкра?

- Шикра, - поправил я ее. - Оставил, потому что иначе сейчас бы за нами по кустам крался бы голый орк, выгадывая момент, чтобы вдарить своей дубинкой... Божественным оружием Урра, я хотел сказать. В его-то руках урон у этой колючей хрени совсем не нулевой!

- Так зачем он тогда шмотки свои побросал? Тряс там этим, своим этим, еще! Эксгибиционист клыкастый.

- Ну... на что-то вроде этого я и рассчитывал. Не то чтобы тряс конечно, а что сделает ответный жест. Без гарантий, предполагал, разумеется. Но этот зеленый народ гордый, понимаешь? Очень.

- Нет! По-моему, это кошмар как глупо, - отрезала девушка. А я вздохнул:

- Не спорю, но в общем-то, понимаю этого орка. О! Может быть у них игрой штрафы за это какие-нибудь вполне весомые прописаны. Типа - трижды извинился, а у тебя хоп, и урон срезали. А?

Кассиди фыркнула:

- Никогда теперь не буду мыть твои чашки из-под кофе.

- М-м? А при чем?...

- Буду оставлять, чтоб гадал на гуще.

- Хы-хы, но ведь сработало же!

- И свои буду отдавать! Сто чашек, а там глядишь и пророчить начнешь, как Иезекиль Ностердамус!

Я, пряча улыбку, поднял палец вверх и значительно изрек:

- Пророк Иезекиль!

Девушка рассмеялась, поймав тему:

- Капитан, Джек Воробей!

Глава 13

Затор телег на дороге так и стоял. Большинство не попавших на рынок торговцев, похоже смирилось - внизу под насыпью дымятся костры, в воздухе витает запах шашлыков и хлеба. Лошади и быки флегматично жуют из подвешенных к мордам торб. Резко вскидывают головы, видимо подбрасывая корм со дна, чтоб хапнуть побольше. Тогда через края просыпается зерно, и под ногами животных, за ним с чириканьем бросаются разноцветные птахи.

От животных пахнуло навозом и дегтем - спины их лоснятся, смазанные мазью отпугивающую слепней. Целые рои их носятся над телегами, но только жужжат недовольно, не рискуя присесть на липкое да вонючее, чтоб напиться крови. Похоже, капля дегтя не только бочку меда может испортить, а еще и аппетит туче слепней.

Под телегами дремлют хозяева, не пробившиеся на рынок. Некоторые, особенно упорные, еще выкрикивают призывы подойти-купить, но в голосах так и сквозит абсолютная безнадега. Мы кое-как пробрались сквозь этот импровизированный стан, отдавив всего пару ног и опрокинув лишь одну треногу с кипящим варевом. От дыма завоняло кислятиной, а человек, варивший неведомые щи, рискнул лишь прошептать что-то матерное сквозь зубы, с опаской посматривая на Ургалу.

Вскоре мы вновь подошли ко въезду в рынок. Он разительно изменился - теперь высоченную арку напрочь перекрывает разноцветное сияние, переливающееся как бензин на луже. Впрочем полупрозрачное, за ним прекрасно видны булыжники мостовой и даже площадь с воротами «терминалов». Впрочем сейчас они большей частью загорожены сотнями новых прилавков, наглядно показывая, что лимит вместительности рынка исчерпан. Несколько продавцов на входе, толкают огромные тачки, заваленные товарами, пытаясь прорваться через кордон охранников рынка. Они громко ругаются, ничуть не боясь громил в броне.

Но вот один из самых настойчивых торгашей подхватил тачку за рукоятки и с целеустремленностью террориста-смертника, рванул к радужной пелене. Она легко подалась на несколько метров, но вскоре снизила его скорость, набранную инерцией. Потом и вовсе торговец остановился. Напружив все мышцы тела и перекосив от усилий лицо, он продавился еще на полметра. Но вот от ворот тонко зазвенело, его сапоги заскользили по камню, и он вместе с тачкой отлетел прочь, кувыркаясь вперемешку со своими громыхающими товарами. Орки у ворот весело зарычали, зазвенели монетами, передавая друг другу целые пригоршни.